У секса агрессивная символика
В узком понимании сексуальная агрессия воспринимается как причинение физического насилия, но, перешагнув узкую трактовку, получаем: агрессия – всегда некий человеческий импульс, направленный на то, чтобы что-то изменить в этом мире.
Что же такое секс? Импульс жизни и энергия удовольствия. Которая при табуировании находит выражение, в лучшем случае, в творчестве, в худшем – в разрушительных действиях (начиная кухонным скандалом и заканчивая уличным дебошем).
Выходит, что секс и агрессия парадоксальным образом связаны. А подогнав физиологический подтекст (строение половых органов), обнаруживаем, что именно мужской фигуре предписано природой и социумом находиться в активной, наступательной позиции, а женщине – уступать или не допускать.
Сексуальная агрессия
Игры с элементами садо-мазо
А если так, то именно за мужчиной закрепляется «право на агрессию». Оговоримся еще раз: право принимать решения, действовать, добиваться (мы не будем сейчас рассматривать крайний полюс ее проявления – насилие). И потому для мужской особи оказывается более типичным агрессивное поведение в сексе, причем даже в психологическом аспекте: он смотрит ей в глаза, она их отводит.
Но если говорить о длительных отношениях в паре, то секс как инициатива в один период исходит от мужчины, в другой — от женщины. Более активным, а значит, агрессивным постоянно быть просто-напросто тяжело. Тогда приходят на помощь псевдоагрессивные игры в контексте садо-мазо.
Кстати, между бытовым толкованием этого понятия и научным существует огромная разница: садизм в строгом смысле – получение сексуального удовольствия при нанесении боли другому человеку, мазохизм – в момент ощущения боли приходит сексуальное возбуждение.
Если же мы говорим об «играх с элементами» — то конечно же это псевдоагрессия и псевдонасилие. Ведь смыслом их является не нанесение или получение болевых ощущений, а ролевое распределение позиций: я наступаю, ты покоряешься.
Сломанные карандашики и разящие мечи
«Хочу» важнее «надо»
Причем, роль «жертвы» для мужчины окажется мощным возбуждающим фактором уже по той простой причине, что она так далека от привычного, подчас обременительного социального стереотипа «решателя» всех проблем мироздания, «активного нападающего». И сама по себе эрекция – явный признак проявления мужской агрессии.
Условно говоря, «нападает» мужчина с помощью некоего жесткого предмета. А это требование активности приводит как раз к обратному: «сломанный карандашик» никак не хочет превращаться в «разящий меч». Но если мужчину, условно говоря, связать, и лишить физической возможности как-то себя проявлять, то в роли пленника, жертвы сразу начинает восстанавливаться все, что касается эрекции.
Может, жене, лучше, чем бить тарелки, проявляя так свою агрессию, сделать это в форме сексуальной игры, командуя мужчиной? В конце концов, только ты решаешь, выпустить свою агрессию во вне или разрядить ее в оргазме.
Что это даст? Ролевые игры тем ценны для секса, что освобождают голову от стереотипов, давая возможность каждому побывать в другой песочнице, подстегивают сексуальное желание, улучшая качество секса. К тому же, подобная сексуальная агрессия всегда снижает уровень реальной агрессии во взаимоотношениях.
Я не такая – я жду трамвая
«Там неинтересно, пытки какие-то…»
Играй, но не заигрывайся
Волшебное слово «стоп»
Заданные как некий сексуальный ритуал, игры в той же мере помогают и женщине, которая тоже находится в плену у своих стереотипов: будь сдержанной, будь порядочной (= безынициативной), скромной (= не показывай того, что испытала). «Я не такая — я жду трамвая».
Дочери прародительницы Евы обязаны сопротивляться мужскому интенсиву: если женщина говорит «да», то какая же это женщина (вспомним бородатый анекдот)? А что если опрокинуть в игре груз социальных предписаний, которые подчас мешают достичь оргастической разрядки? Плакать или кричать, ощутив катарсис, взрыв, снявший напряжение?
Поразительно, но все эти невербальные сексуальные знаки — вздохи, стоны, крики – мы можем видеть и в случаях агрессивного поведения. Вот кстати, что ответил ребенок шести лет родителям, которые забыли в магнитофоне кассету с «клубничкой»: «Там неинтересно, пытки какие-то…» Устами младенца…, что и говорить! Видимо, со стороны это именно так и выглядит. Но нужен ли для двоих еще кто-то, смотрящий со стороны? Только вы вправе решать, какие «рукоприкладства» допускать в свою спальню.
В телесно ориентированной терапии, где речь идет о тесном контакте между людьми, есть один важный посыл: каждый заботится о себе. Но в сексе всегда встает вопрос: заботясь о себе, не причиню ли я некоторое неудовольствие другому? Так вот есть один простой договор, волшебное слово «стоп», например.
Пока партнер не говорит его, можно делать что угодно. «Стоп» – значит, я не хочу продолжать эту игру. Иначе, если во время «процесса», любовники останавливаются для того чтобы обсудить, что именно не нравится, а как тебе это…, а что если я…. – секс превращается в маразм. И от импульсивного, спонтанного развития переходит философское взвешивание каждого шага. Прелесть действа убивается на корню.
Между прочим
Встань передо мной, как лист перед травой
А брань, матерные подстегивания во время секса? Как вам сексуальная агрессия такого рода? Одни и те же слова из области «абсолютного телесного низа» маркируют и постельный поединок, и разборку «в худших мужских традициях». Вербальный выход агрессии.
Другое дело, что использование ненормативной лексики должно быть дозировано, ведь мат обладает колоссальной энергетикой. Если же относиться к этому языковому пласту «неуважительно», то энергетика разбазаривается и уже перестает действовать.
Кстати, все русские народные сказки были матерные. И знаменитое: Встань передо мной, как лист перед травой – абсолютно бессмысленное на первый взгляд выражение. Но стоит чуть-чуть подумать, как становится совершенно понятно, какие там были в оригинале слова.
Статья подготовлена по заказу журнала «Лиза»
(с редакторской правкой)
Сексуальная агрессия и другая сексуальная проблематика