или «КОМПАС ПСИХОТЕРАПЕВТА»

Kompas Novoderzhkina 2

Предисловие
(октябрь 2015 г.)

Статья старая, ещё 96-го года, сейчас написал бы иначе, что-то сократил, а что-то добавил. Да и название не слишком удачное, звучит как некий метод, призывающий к «действенным техникам». Но приведённая в ней схема продолжает служить мне надёжным компасом, помогающим лучше ориентироваться в различных психических процессах. В определённом смысле, для меня это своеобразная «таблица Менделеева». Например, интроекцию можно разместить в секторе «концентрированное напряжение», проекцию в секторе «концентрированная разрядка», ретрофлексию между ними, дефлексию — там, где находится «диффузное напряжение», а слияние (не только как избегание контакта, но и как его завершающую стадию) — в секторе «диффузная разрядка». Говоря языком психоанализа, в этом же сегменте можно разместить катарсис, сублимацию — в сегменте «концентрированная разрядка», а супер-эго — в секторе «концентрированное напряжение», Что касается параллелей с различными эмоциональными состояниями, то об этом написано в самой статье. А вот какие-то из уже существующих, но ещё не имеющих своих названий психических феноменов, вероятно, можно будет добавить в будущем — распределив их, на примере «ретрофлексии», в местах пересечения различных секторов. Не претендую на строгое соотношение приведённых здесь примеров с понятийным аппаратом соответствующих психотерапевтических парадигм, больше полагаюсь на ассоциативно-феноменологический ряд читателя. Надеюсь, приведённая в статье схема поможет кому-то из практикующих психотерапевтов лучше систематизировать свой опыт, как она до сих пор помогает в этом мне.

Дополнение
(февраль 2016 г.)

Сделал схему, собрав в ней всё самое важное для понимания излагаемых идей:

Терапия диффузной разрядки

Видео

Дополнительные материалы

Основная статья
(сентябрь 1996)

Задача данного текста — максимально простое и ясное изложение тех основных идей, которыми я руководствуюсь в настоящее время в своей психотерапевтической работе. Я не настолько наивен, чтобы пытаться предложить читателю некую идеальную теорию, не несущую в себе внутренних противоречий. Но я и не настолько мудр, чтобы сразу отыскать их сам. Кроме того, подобный «розыск» скорее запутает и меня, и читателя, чем внесет ясность в изложение. Итак, у меня есть алиби, и дальше я могу говорить прямо.

Любой жизненный процесс есть процесс энергетического взаимодействия. Наиболее общие характеристики энергии — её интенсивность и направление. Когда объем энергии задан, интенсивность регулируется формой — концентрацией или диффузией. Направление может быть внешним или внутренним. Таким образом, мы имеем 4 основные вида энергии:
tdr 1

В том случае, если энергия направлена вовнутрь, она с неизбежностью сталкивается с препятствием – внутренней энергетической структурой, или самим субъектом энергии. В этот момент она начинает проявлять себя как масса (физика Эйнштейна). Если говорить о живом организме, то субъективно масса проявляет себя как ощущение напряжения и тяжести. Если же энергия направлена вовне, то субъективно это переживается как разрядка и облегчение. Чем выше концентрация, тем локальнее разрядка. В том случае, если напряжение имеет высокую степень концентрации, или если подобная концентрация имеет хронический характер, она проявляет себя как боль.

Перейдем к психотерапии. Что побуждает клиента обратиться за помощью? Хроническая боль — как душевная, так и физическая (психосоматическая). Каковы те чувства, которыми клиент описывает соответствующие переживания? Страх, вина, агрессия и печаль. Попробуем расположить их на нашей схеме, использовав при этом чисто феноменологический подход.

Как проявляет себя страх? Как скованность (напряжение) во всем тепе. Так как напряжение означает направленность энергии вовнутрь, а «во всем теле» означает диффузию, то страх можно обозначит как диффузную энергию, направленную вовнутрь, или как диффузное напряжение.

Как проявляется чувство вины? В локальных телесных напряжениях. Если напряжение вновь свидетельствует о направлении энергии вовнутрь, то локальность говорит о её концентрации. Следовательно, вина – это концентрированная энергия, направленная вовнутрь, или концентрированное напряжение.

Каковы внешние проявления агрессии? Резкий крик, резкие движения отдельных частей тела, при этом она всегда направлена на конкретный внешний объект. (Не путать со сдерживаемой агрессией, которая в большей степени проявляет себя как напряжение, но это уже не агрессия в чистом виде, а смесь из агрессии, вины и страха. Чтобы избежать подобной путаницы, я буду говорить в дальнейшем об «активной агрессии»). Резкость и конкретность свидетельствуют о концентрированном характере энергии, направлена же она в данном случае вовне. Поэтому активная агрессия представляет собою концентрированную энергию, направленную вовне, или концентрированную разрядку.

Внешним проявлением печали является плач. (Не пугать с печалью сдерживаемой, являющейся, опять-таки, смешанным чувством, состоящим из печали, страха и вины; поэтому в дальнейшем я буду говорить об «активной печали»). Когда человек плачет, то сотрясается все его тело, что сопровождается также характерными звуками и слезами; кроме того, плач безадресен. Поэтому мы можем говорить о диффузном характере энергии. Поскольку внешне плач явно ассоциируется с разрядкой, то активная печаль — это диффузная энергия, направленная вовне, или диффузная разрядка.

Несомненно, что с точки зрения эмоционального многообразия человеческой жизни данная схема представляется крайне упрощённой. Однако в мою задачу не входит разработка теоретической концепции эмоций, я говорю здесь лишь о некоторых наиболее ярких феноменах, более или менее однозначно отражённых в языке. Чтобы обезопасить читателя от возможных недоразумений по этому поводу, необходимо подчеркнуть, что термины “страх”, “вина”, “агрессия” и “печаль” являются обозначениями представленных на схеме энергетических конфигураций, феноменологические проявления которых наиболее часто носят подобные названия.

Установление других лингвистических параллелей, которые позволили бы охватить весь спектр человеческих чувств, — отдельная задача. Поскольку в данном контексте она носит скорее диагностический характер, я остановлюсь на этом в самом конце.

Рассмотрим теперь данную схему с точки зрения процесса социализации. Он регулируется двумя основными законами:

1. От диффузного к концентрированному — от недифференцированного восприятия мира к конкретному, от неопределенных взаимодействий с ним к структурированным. Примером может служить то, как младенец научается выделять своих родителей из окружающей среды.

2. От внешнего к внутреннему – от разрядки к напряжению. Взрослые, например, в отличие от детей, не мочатся в штаны, так как научились сохранению локального телесного напряжения в определённой части тела. При этом тот запрет, который первоначально исходил от родителей, то есть извне, стал их внутренним запретом.

Сложив эти два вектора, мы получим результирующую, направленную из нижнего правого угла в верхний левый.
Изобразим это на схеме:
tdr 2

На первый взгляд, полученный результат является неожиданным. Если представления о вине как основном социальном регуляторе человеческого поведения достаточно хорошо укладывается в классические психологические схемы, то явный общественный запрет на активное выражение печали кажется странным. Скорее можно было бы предположить, что данное место должна была занять агрессия. Однако все встает на свои места, если мы признаем эффективный характер социальных запретов. Взрослые плачут гораздо реже, чем дети, но зато гораздо чаще бывают агрессивными как раз потому, что общественный запрет на активную печаль достаточно эффективен, и агрессия становится для них единственным социально приемлемым способом разрядки напряжения.

Здесь можно привести несколько интересных феноменологических наблюдений. Запрещая ребёнку вести себя агрессивно, взрослый, как правило, демонстрирует собственную агрессию, обучая его, тем самым, агрессивному поведению по принципу подражания. В случае же активной печали взрослый никогда не плачет сам, успокаивая ребёнка. Более того, если он не добивается своей цели, и ребёнок продолжает плакать, взрослый может начать вести себя агрессивно. Другой пример. Если родители достаточно часто обучают своих детей тому, как они должны себя защищать, что предполагает обучение агрессивным элементам поведения, то тому, как плакать, не учит никто.

Однако, как объяснить, почему именно слезы столь нежелательны в обществе? Мое основное утверждение состоит в том, что активная печаль — наиболее эффективный и универсальный способ снятия напряжения. Во-первых, он служит одновременной разрядке всех мышечных напряжений, так как энергия является в данном случае диффузной и задействует все тело. Во-вторых, подобная разрядка не несет за собой последующего накопления напряжения, что неизбежно в случае агрессии (позже я остановлюсь на этом подробнее). Но, имея столь удобный и надежный способ разрядки любых локальных напряжений, человек не может быть социализирован — ни один внешний запрет не может стать внутренним, и мы будем плакать и мочиться в штаны всю жизнь. Будучи, таким образом, неприемлемым для общества в целом, подобный способ остается оптимальным в психотерапии — здесь речь идет лишь о разрядке хронических напряжений, достигающих болевого уровня. Построение соответствующей психотерапевтической стратегии требует того, чтобы рассмотреть процесс социализации поэтапно.

Как было указано выше, он регулируется действием двух законов — от диффузного к концентрированному и от внешнего к внутреннему. Первый закон регулирует существование любой энергетической системы, так как диффузия грозит ей полным растворением в окружающей среде, тогда как второй вступает в действие лишь там, где система обладает должной степенью саморефлексии, позволяющей отличать внешнее от внутреннего. Поскольку изначально ребенок подобной способностью не обладает, то можно говорить о примате первого закона над вторым, и. соответственно, выделить две основных стадии процесса социализации: первичную и вторичную.

1. Первичная социализация.

Первоначально мир ребёнка не дифференцирован и любое внутреннее напряжение тут же выбрасывается вовне, что в целом соответствует диффузной форме разрядки, или активной печали.

Феноменологически это подтверждается тем, что одной из первых реакций новорожденных является плач. По мере того, как энергия ребенка начинает сталкиваться с внешними препятствиями, а они всегда конкретны, начинает происходить ее концентрация, — увеличивающаяся тем самым интенсивность энергии способствует преодолению возникшей преграды. Иными словами, разрядка становится концентрированной, что внешне выглядит как активная агрессия.

В том случае, если даже концентрированная энергия не в состоянии преодолеть препятствия, ребенок вынужден изменить ее направление — иначе неизбежно полное энергетическое истощение организма. Действие закона «от диффузного к концентрированному» мешает придать этой «обращенной» энергии диффузную форму, поэтому она приобретает вид, аналогичный вине. Поскольку здесь возникает опасность самоуничтожения, организм вынужден рассеять энергию, уменьшив тем самым ее интенсивность, что внешне напоминает форму страха.

Графически процесс первичной социализации можно изобразить следующим образом:
tdr 3

Естественно, что полностью процесс на этом не может быть закончен, так как перманентное перенаправление энергии вовнутрь продолжает нести опасность самоуничтожения в независимости от ее формы. Следовательно, возникающее в результате внутреннее напряжение требует своей повторной разрядки, — даже в том случае, если реальное препятствие уже отсутствует. Поскольку подобное отреагирование начинает носить неадекватный характер. Социум вынужден оказывать ему необходимое противодействие, — благо, в отличие от животного мира, человеческое общество обладает необходимой степенью рефлексии, чтобы замечать подобную неадекватность. Лучшим способом решения данной проблемы является формирование у ребенка собственного внутреннего механизма сдерживания подобных реакций. Поэтому в действие вступает второй закон — «от внешнего к внутреннему». Тем самым, процесс социализации переходит к своей второй стадии.

2. Вторичная социализация.

Основной предпосылкой вторичной социализации является развитие у ребёнка способности к обобщению и абстрагированию. Стремясь избежать боли, он начинает выделять типичные характеристики тех внешних ситуаций, где её возникновение наиболее вероятно. Хотя подобные обобщения, по сути своей, конструктивны, их перестраховочный характер приводит к тому, что препятствие видится там, где его нет. Иными словами, формируется механизм проецирования. Поскольку подобное реально не существующее препятствие в принципе не может быть преодолено, любая попытка сделать это с неизбежностью ведёт к перенаправлению энергии вовнутрь. Пытаясь избежать возникающей вследствие этого боли, ребёнок активизирует поиски её причин. Не находя их вовне, он приходит к тому, что причина боли (препятствие) находится в нём самом.

Таким образом, все предпосылки для возникновения чувства вины сформированы полностью, и общество в готовом виде получает в свое распоряжение идеальный механизм «трансплантации» ребенку любых социальных норм. Единственное, что необходимо сделать в данном случае — так это подбросить ему парочку правдоподобных обобщений относительно причин, способных вызвать боль. Парадоксальность ситуации состоит в том, что как только ребенок попробует «протестировать» их реальность, он тут же получит обещанную боль — и при этом без какого-либо дополнительного вмешательства со стороны взрослых. Феноменологически она ничем не будет отличаться от боли. Нанесенной извне, за исключением того, что ее локализация в теле носит более глубокий характер. Последнее вполне естественно, так как энергия, которая должна быть направлена вовнутрь, должна быть собрана где-то на периферии тела — иначе данный механизм не сможет функционировать автономно.

Однако, несмотря на подобное социальное «нововведение», проблема неадекватного отреагирование остается нерешенной. Во-первых, внутренний запрет начинает распространяться и на адекватные формы внешних реакций. Во-вторых, организм продолжает нуждаться в «неадекватных разрядках», чтобы не быть уничтоженным накапливаемым внутренним напряжением.

Если первая часть проблемы разрешается за счёт увеличения способности организма к рефлексии, то вторая — за счёт за счёт нахождения наиболее адекватных для общества форм “неадекватной” разрядки. Очевидно, что именно в этом и состоит основной социальный запрос на психотерапию. (Интересно отметить, что чем эффективнее в обществе действуют внутренние социальные запреты, тем больше подобный запрос.)

В узком смысле слова, основная цель психотерапии состоит в том, чтобы помочь клиенту избавиться от хронических болевых напряжений. Выполнение подобной задачи требует определенной десоциализации клиента, или «переворачивания» процесса социализации:
tdr 4

Данная схема позволяет выделить четыре стадии психотерапевтического процесса:

1. Стадия страха.
2. Стадия вины.
3.Стадия активной агрессии
4.Стадия активной печали.

Рассмотрим их по порядку.

1. Стадия страха.

Феноменологически легко заметить, что появление у клиента чувства страха является первым признаком того, что психотерапевт приближается к его «болевым точкам». По сути, страх является первым воспоминанием об испытанной ранее боли. При этом он еще не носит конкретный характер, — чаще всего клиент говорит о неопределенности своего страха. Поскольку энергия имеет в данном случае диффузный характер, она не может быть мгновенно сосредоточена на чем-то одном. Это объясняется тем, что на этапе первичной социализации основная функция страха состоит во внутреннем рассеивании энергии с целью уменьшения ее интенсивности, — это позволяет избежать болевых ощущений. Следовательно, чем сильнее была предыдущая боль, тем неопределеннее будут воспоминания клиента о её первоначальной причине. В предельном случае, это ведет к столь полному рассеиванию энергии по всему телу, что клиент вообще теряет возможность концентрироваться на каких-то отдельных ощущениях и оказывается не в состоянии хоть что-то сказать о своих чувствах. Подобный механизм достаточно хорошо объясняет те психотерапевтические парадоксы, когда клиент вдруг становится безразличным в ситуации, когда, по всей логике вещей, его возбуждение должно было бы достигать максимума.

Иными словами, страх — это универсальный механизм избегания боли: он служит не только своеобразным предупреждением об опасности её возникновения извне, но и позволяет рассеять боль внутреннюю. Обезболивание – одна из основных функций страха.

Основная психотерапевтическая задача на данном этапе состоит в том, чтобы позволить страху развиться до уровня первичного переживания, восстановив тем самым тот объем энергии, который соответствовал бы испытанной ранее боли.

2. Стадия вины.

Когда первоначальный объем «болезнетворной» энергии восстановлен, необходимо перейти к достижению первоначальной степени её концентрации. Для осуществления подобной задачи терапевту необходимо направить внимание клиента на поиски того конкретного объекта, с которым связан страх. По мере того, как это происходит, клиент начинает сообщать о возникновении у него локальных телесных напряжений, что свидетельствует о начале концентрации натравленной внутрь энергии. Одновременно с этим, терапевту необходимо отвлекать внимание клиента от попыток идентифицировать подобные напряжения, носящие все более болезнетворный характер, как нечто, имеющее свою первоначальную причину вовне. В ином случае подобная причина может быть с легкостью спроецирована, что приведет к преждевременной разрядке энергии. Отреагирование окажется не только неадекватным, но и неполным, и часть энергии, связанной с реальной причиной первоначальной боли, сохранится в теле в диффузном виде. При этом клиент оказывается «меж двух огней»: с одной стороны, ему угрожает опасность возвращения на предыдущую стадию, где энергия будет вновь рассеяна, с другой — перехода на стадию агрессии, где напряжение не может быть отреагировано полностью.

Если с помощью терапевта ему удастся избежать обеих опасностей, то, непосредственно после стадии вины. Клиент переходит на стадию активной печали, где возможно окончательное отреагирование первоначальной боли. Однако подобная возможность скорее гипотетична, — в реальности же клиент либо возвращается на стадию страха, и тогда терапевт вынужден повторить проделанную им ранее работу, либо переходит на стадию активной агрессии.

3. Стадия активной агрессии.

На данной стадии клиент получает возможность отреагировать «болезнетворную» энергию вовне в концентрированном виде. Полнота разрядки будет находиться при этом в прямом соответствии с тем объемом энергии и степенью ее концентрации, которые были установлены на предыдущих стадиях. В том случае, если хотя бы часть энергии, соответствующей испытанной ранее боли, окажется незадействованной, она будет требовать своего дополнительного отреагирования. Поскольку для этого остаточная энергия также должна был” предварительно сконцентрирована, клиенту понадобится дополнительное препятствие (происходит процесс, обратный тому, когда концентрация энергии была необходима, чтобы препятствие преодолеть). Если первоначальная причина боли восстановлена лишь частично, а сейчас я рассматриваю именно этот случай, клиент осуществляет произвольное дополнение реальности свойствами подобного препятствия, т.е. проецирует его. Поскольку следующая вслед за этим разрядка носит неадекватный характер, и это рано или поздно обнаруживает сам клиент, её энергия меняет свое направление с внешнего на внутреннее и проявляет себя как чувство вины. Естественно, что все повторные попытки отреагировать ее в форме агрессии приведут к аналогичному результату.

Ситуация осложняется еще больше, когда объектом подобной разрядки является реально присутствующий человек (в индивидуальной психотерапии — терапевт). Подвергаясь вполне реальному нападению, он вынужден сам реагировать агрессивно — если не сразу, то после прохождения стадий страха и вины. Ответная агрессия служит, в свою очередь, прямым поводом для нового нападения. Подобный «обмен ударами» вызывает новое напряжение и боль, которые также требуют своей разрядки в виде агрессии и т. д. Добавив к этому периодически возникающее чувство вины и всё новые и новые проекции с обеих сторон, легко заметить, что вместо столь желанной разрядки возникает лишь увеличивающаяся в геометрической прогрессии боль.

Для психотерапевтической работы это наиболее сложная проблема, поскольку терапевт постоянно должен следить за тем, чтобы его собственная агрессия не была затронута и направлена на клиента — иначе он сам окажется пойманным в подобный замкнутый круг. В той степени, в которой ему удается избежать этой опасности (притом, что поведение клиента становится все более провокативным), клиент обнаруживает несостоятельность своих попыток «разрядиться» на терапевта, спроецировав на него причину своей боли. Оказываясь вынужден вновь и вновь возвращаться к конкретизации ее истинных источников, он все больше концентрирует «болезнетворную» энергию в целом. В зависимости от того, где он субъективно располагает эти источники, — внутри или вовне — его чувства колеблются между виной и агрессией.

Основная психотерапевтическая дилемма состоит в том, какая форма окончательной разрядки «болезнетворной» энергии видится терапевту оптимальной: активная агрессия или активная печаль? Очевидно, что степень эффективности агрессии впрямую связана со степенью ее предварительной «очистки» от всевозможных проекций. Но насколько реально добиться ее полного соответствия своей первичной причине? Ведь даже в том случае, если агрессия оказывается направлена не на терапевта, а на истинное лицо, причинившее первоначальную боль, она всё еще не свободна от ряда проекций, имеющих более ранний характер. Как следствие этого, психотерапия затягивается на годы — не лучший выбор для клиента, но оптимальный с точки зрения стабильности материального положения терапевта.

Не слишком популярная в современной психотерапии идея о том, что эффективность какого-либо метода и есть то, как быстро он позволяет достигнуть поставленной цели, заставляет меня отказаться от разрешения данной дилеммы в пользу агрессии. Если агрессия и эффективна для психотерапевтического процесса, то лишь в той мере, в которой ее удается перенаправлять вовнутрь до того момента, пока не произойдет своеобразный энергетический взрыв — тогда энергия вновь направится вовне, но теперь уже в диффузной форме. Иными словами, переход на следующую стадию возможен лишь тогда, когда этому предшествует стадия вины, — иначе энергия не будет сконцентрирована в той степени, которая необходима для осуществления подобного взрыва.

4. Стадия активной печали.

Феноменологическим показателем того, что клиент перешел на данную стадию, являются слезы; в наиболее выраженных случаях — громкие рыдания, сопровождаемые содроганиями всего тела, и соответствующая этому закрытая поза (если клиент лишь вербально сообщает о своей печали, то это еще лишь смесь различных чувств). Являясь диффузной формой разрядки, активная печаль позволяет клиенту отреагировать все свое внутреннее напряжение вовне, избежав при этом характерных для активной агрессии негативных последствий. Поскольку активная печаль имеет безадресный характер (даже, если есть повод, то нет осознаваемой субъектом цели), она делает процесс проецирования излишним. Хотя внешне это и выглядит иначе, то лишь потому, что здесь примешиваются элементы агрессии (однако и обозначается это уже по-другому — как обида, а не как печаль). Если эффективность агрессивной формы разрядки впрямую связана с «точностью попадания» в первичную причину боли, то для активной печали это не имеет никакого значения. Как следствие, в ходе психотерапевтического процесса удается сэкономить большое количество времени, уходящего в противном случае на устранение всевозможных проекций.

Основная задача психотерапевта на данном этапе состоит в том, чтобы поддерживать процесс диффузной разрядки до тех пор, пока болезнетворная энергия разрядится полностью. Одна из решающих предпосылок для этого — способность терапевта к безусловному принятию слез и рыданий клиента. В идеальном случае, процесс продолжается до тех пор, пока вся энергия, соответствующая первичной боли, не окажется полностью «выплакана».

Рассматривая психотерапию в узком смысле слова, т.е. как способ помочь человеку избавиться от хронических напряжений психогенного характера, задачу можно считать выполненной. Однако, напряжение и боль — неотъемлемые спутники любой человеческой жизни. Поэтому естественно поставить вопрос шире: поможет ли это клиенту в том, чтобы самостоятельно регулировать процесс энергетической разрядки в дальнейшем? Ведь иначе ему придется обращаться к терапевту вновь и вновь, и вся экономия времени будет сведена на нет.

Я вижу здесь два преимущества активной печали перед активной агрессией:

1. Клиент осваивает новую (или хорошо забытую старую) форму энергетической разрядки, не несущую за собой тех негативных последствий, к которым приводит агрессия. Происходящему в реальной жизни «тренингу агрессии» психотерапия может противопоставить, «тренинг печали».

2. Облегчается развитие у клиента способности к саморефлексии. В реальной жизни агрессия действительно необходима. Проблемы возникают лишь тогда, когда она носит неадекватный характер. Один из способов избежать этого — повышение способности человека к саморефлексии, что и является задачей психотерапии в более широком понимании. Саморефлексия предполагает, в первую очередь, открытость восприятия — здесь важно не просто увидеть себя со стороны, а сделать это с той позиции, которая позволила бы человеку раскрыть механизм, ведущий к хроническому накоплению напряжений. Естественно, что любая проекция, оставшаяся у него после агрессивного отреагирования, будет направлять его восприятие в совершенно определенную сторону, — ту самую, с которой адекватная саморефлексия наиболее проблематична. Диффузная же разрядка, не нуждаясь в дополнительных проекциях, подобного направления не имеет. Следовательно, последующая саморефлексия будет иметь более адекватный характер.

Нетрудно заметить, что как первое, так и второе значительно ускоряет развитие у клиента способности к автономному существованию — как по отношению к терапевту, так и обществу в целом.

Такова, на мой взгляд, идеальная модель психотерапевтического процесса. В реальности же чувства клиента имеют гораздо более смешанный характер, что затрудняет диагностику отдельных стадий. Поскольку от чёткости подобной диагностики зависит эффективность терапии в целом, мне хотелось бы наметить здесь два возможных пути решения данной проблемы.

Первое. Детальная разработка феноменологических индикаторов четырех рассматриваемых здесь энергетических конфигураций. Например, терапевт знает, что удары кулаком — признак активной агрессии, а слезы — признак активной печали. В том случае, если оба эти показателя присутствуют одновременно, он может сделать вывод, что диффузная форма разрядки носит преждевременный характер, так как не задействует всю энергию в целом. Тогда его задача будет состоять в том, чтобы вначале полностью вернуть клиента на стадию активной агрессии, а затем, «обернув» всю энергию вовнутрь, вновь перейти на стадию активной печали.

Второе. Анализ специфики языка с точки зрения описания чувств. Вернувшись к предыдущему примеру, терапевт может обнаружить необходимость подобной предварительной процедуры в том случае, если клиент вербально сообщает о чувстве обиды. Более сложными здесь оказываются те ситуации, когда в языке не содержится прямых аналогов для обозначения различных смешанных чувств.

Например, если клиент говорит о том, что он смущен, с равной вероятностью можно предположить наличие любых энергетических комбинаций. Однако если он использует при этом возвратный глагол — «я смущаюсь» — то энергия, скорее всего, направлена вовнутрь; если этому сопутствует указание на причину смущения, — » я смущаюсь тебя» – то это свидетельствует о ее концентрированном характере. В последнем случае терапевт может сделать вывод о том, что клиент находится на стадии вины. (Проведя сравнение с фразой «ты смущаешь меня», можно увидеть, что ее диагностический смысл будет иным).

Интересно заметить, что провести подобный анализ в отношении положительных эмоций значительно сложнее. Например, если фраза «меня раздражает твоя сообразительность» означает агрессию в той же степени, что и фраза «меня раздражает твоя глупость» то фраза «меня радует твоя сообразительность» может свидетельствовать о совершенно ином чувстве, чем фраза «меня радует твоя глупость». (Вопрос о том, характерна ли подобная многозначность для большинства слов, используемых в языке для обозначения положительных эмоций, требует отдельной разработки). Однако если даже путаница и возникает, она всегда может быть разрешена на уровне феноменологических индикаторов; легко заметить, что когда по настоящему бурный смех является диффузной разрядкой в той же степени, что и рыдание — несмотря на разные названия, и то, и другое сопровождается громкими импульсивными звуками, слезами и содроганиями всего тела.

Естественно, что расширение диагностических возможностей не снимает вопроса о чисто технической стороне психотерапевтической работы. Мой собственный опыт говорит о том, что оптимальным здесь является сочетание различных телесных техник с элементами прямого эмоционального взаимодействия с клиентом. Однако это может быть обусловлено моими субъективными пристрастиями (одним из которых является гештальт-терапия), чем действительным положением дел. Поэтому тем, кому изложенный подход показался интересным, целесообразнее использовать свой собственный технический арсенал. Я же надеюсь на то, что смогу получить от них обратную связь по этому поводу.

Борис Новодержкин | www.bori.ru

7 комментариев к “Терапия диффузной разрядки”

  1. хорошая статья. а теперь вопрос на засыпку. стадия активной печали — плач, окей. В начале статьи указано, что общество табуирует слёзы. верно. Значит, задача терапевта — обеспечить клиенту ВОЗМОЖНОСТЬ плакать на сессиях. Далеко не каждый клиент будет это делать, ведь слёзы у людей задавлены. Каким образом терапевт может сделать так, чтобы клиент почувствовал, что может плакать, и это не будет стыдно?

    1. Это как если бы, прочтя статью о законе гравитации, написать: «А теперь вопрос на засыпку. Значит, задача авиаконструктора — обеспечить людям возможность летать. Далеко не каждый взлетит, ведь на земле действуют законы тяготения. Каким образом авиаконструктор может сделать так, чтобы человек почувствовал, что может взлететь, и при этом не будет действовать закон гравитации?» — как говорится, в том-то и проблема… (выводя за скобки вопрос о том, что «сделать» и «почувствовать, что можешь сделать» далеко не одно и то же)

  2. Борис, спасибо Вам за статью. Очень понравился подход и изложение. А теперь вопросы :).
    Вы пишите про страх, вину, агрессию и печаль. А куда вы отнесете стыд? По моим ощущениям стыд — концентрированная энергия, направлена внутрь. Но в отличие от вины у стыда локализация в эмоциональном центре. Теперь пытаюсь найти место этому в цепочке страх-…- печаль. Меняем вину на стыд?
    А если есть и вина, и стыд, и страх единовременно? Это субъективное переживание единовременности трех состояний или некая турбулентность, оттенки которой говорят о наличии перечисленных чувств/состояний?
    Заранее спасибо за ответ.

    1. Борис Новодержкин

      Да, стыд находится в той же области, что и вина, но если судить по телесным проявлениям, то он менее концентрирован, и чуть более направлен наружу — человека бросает в жар, краснеет кожа и т.д., при этом он, в отличие от более «самодостаточного» чувства вины, всегда связан с реальным присутствием других людей.
      Вина, и стыд, и страх одновременно — это просто промежуточный сектор. Естественно, любые эмоции и чувства всегда подвижны, и в это смысле «турбулентны». Для понимания их динамики важно учитывать вектор социализации. Если бы мы закрепили схему на острое основание в центре, и надавили пальцем на сектор «концентрированное напряжение». то она будет легко качаться из стороны в сторону от «диффузного напряжения» до «концентрированной разрядки» и наоборот, но уравновесить её в сторону «диффузной разрядки» будет довольно сложно. Динамика именно такая.

  3. Алексей Антипов

    Борис, спасибо за очень интересную теорию. Я пытаюсь её осмыслить в применении к разным ситуациям и натыкаюсь на некую преграду в том, что следует вывести любые эмоции клиента на вину. В каких-то случаях это здорово применимо, но в тех ситуациях, когда человек попадает в жернова жизни не по своей воле (инцест + самоубийство родственника + война и т.д.), было бы очень травматично искать вину человека перед кем либо. Поскольку винить некого, остаётся винить только себя, что приведёт скорее к депрессии («лучше бы не рождался»). Не стоит ли такого клиента направлять в некую золотую середину между концентрированной (аггрессия) и диффузной (печаль) разрядкой, чтобы он взял активную ответственность за свою будущую жизнь на себя?

  4. Оксана Койсина

    Борис, благодарю за ясное и чёткое представление метода. Пришла сюда из твоей мастерской после отсылки на «почитать теорию». Вчера прочла статью и задумалась: «А что находится на внутреннем векторе между концентрированным и диффузным напряжением?». Частично нашла ответ в вышеизложенных комментариях. Там может быть стыд, который может также «гулять» от внутреннего к внешнему вектору и обратно в области концентрации. Хотела задать сразу тебе вопрос, но решила немного повременить и «побыть с этим», «переспать»)).
    И вот какая картина мне представилась. С одной стороны, я увидела там депрессию, как разлитое, размытое, неопределённое и в то же время уколами, игольчато возникающее напряжение, которое может проявляться как психическая и/или соматическая боль со всеми сопутствующими эмоциями и чувствами. С другой стороны, если перевести общее направление внимания из негативной стороны в позитивную, то там можно найти тотальное расслабление и состояние глубокой медитации, в которых одновременно присутствуют и концентрация и растворение. Такое погружение внутрь себя, эффект чёрной дыры. Как психотерапевт, я исхожу из иньского, танатотерапевтического подхода. Здесь действуют механизмы абсорбции, гомеопатии и трансформации.
    Но, если уходить дальше внутрь, вглубь, то тут у меня возникают образы двух состояний. С одной стороны — кома, как крайняя форма болезненного, напряжённого проявления тела и психики. С другой — сознательный выход за пределы тела и либо «замораживание» телесных функций, либо растворение телесной формы.
    В общем, не претендую на истину, высказываю свои мысли и сама пытаюсь разобраться.
    Борис, буду рада услышать ответ на мой вопрос от тебя, узнать твоё мнение.

Оставьте комментарий

Прокрутить вверх